Вскоре преподобный принял на себя новый подвиг молчальничества, который он соединил ещё со стоянием на камне (столпничеством). В глухом лесу, на половине пути от кельи к монастырю, лежал необыкновенной величины гранитный камень. На этом-то камне и молился подвижник в ночное время, чтобы никто его не видел. Утром он возвращался в свою избушку, где у него был другой, малый камень, на котором он молился днем, оставляя его только для краткого отдохновения и подкрепления пищею. Эти подвиги – молчальничества и столпничества – преподобный нес в течение тысячи суток. Жил он в пустыньке своей безвыходно, точно как в затворе, и даже по воскресеньям и праздникам перестал приходить в обитель причащаться Святых Таин, так как со времени стояния на камнях у него болели ноги, и ходить он не мог.
Обеспокоенные долгим отсутствием старца, игумен Нифонт и старшие из братии монастыря предложили преподобному или приходить в монастырь по воскресеньям для участия в богослужении и причащения Святых Христовых Таин, или совсем вернуться в обитель. Старец избрал последнее, но, поселившись в обители, он продолжал жить в затворе, никуда не выходя и не принимая никого. В келье своей он не имел ничего, даже самых необходимых вещей, лишь икону Божией Матери «Умиление", пред которой горела лампада, и отрубок пня, служивший ему стулом.
Через пять лет, в 1815 г. о. Серафим стал принимать всех, требующих духовного наставления и врачевания, однако, не выходил из затвора еще в течение 10 лет. Лишь в 1825 г. Пресвятая Богородица вновь явилась преподобному в сонном видении и повелела выйти из затвора для врачевания немощных человеческих душ. Началось восхождение на высшую ступень монашеского подвига – старчество. К тому времени о. Серафим стяжал чистоту души и сподобился от Господа дара прозорливости и чудотворения.
В тот же день преподобный удостоился еще одного явления Божией Матери: явившись ему с апостолами Петром и Иоанном Богословом, Она ударила жезлом в землю, и оттуда забил источник. На том месте был устроен колодец, вода которого имеет силу исцеления. А неподалеку преподобный устроил свою новую, "ближнюю пустыньку", где проводил часто весь день в духовных и телесных трудах, к вечеру возвращаясь в обитель.
Со всех концов России устремились в Саровскую обитель люди, желавшие получить от угодника Божия совет, утешение, а часто и исцеление от тяжких недугов. С раннего утра и до позднего вечера дверь его кельи в "ближней пустыньке" была открыта для всех. Старец не тяготился ни числом посетителей, ни их душевным состоянием. Сам он светился духовной радостью, и этой тихой, мирной радостью с избытком наполнял сердца окружавших. К каждому, видя в нем образ Божий, относился с любовью, всех встречал земным поклоном, целованием и неизменным пасхальным приветствием: "Радость моя, Христос Воскресе!". Для каждого у него находилось особое слово, которое согревало сердце, озаряло ум, производило глубочайшее впечатление даже на маловерных, обращая их на путь спасительного покаяния. На глазах всех подтверждалась истина, высказанная самим святым в призыве: «Стяжи мир, и вокруг тебя спасутся тысячи».
| Книга | Страница | Подпись к картинке | Примечания |
|---|---|---|---|