Старчество – это направление монашеской жизни, в основе которого лежит духовное руководство монашеской братии и мирян опытным наставником-старцем . Понятие «старец» в этом значении не связано с возрастом: случается, что молодой по возрасту, но сильный в духовном отношении человек становится старцем-учителем, которому дается от Бога особый благодатный дар направлять души ко спасению. Само установление старчества, т. е. всецелого подчинения своей воли, своего разумения воле старца, имеет основою пример Христа Спасителя, Который первый Своею земною жизнью ясно доказал необходимость послушания, на что указывает ап. Павел, говоря, что Христос смирил Себя, быв послушным до смерти (Филип. 2, 8). «Этот, основанный на евангельском, апостольском и святоотеческом учении, образ монашеского жития, – писал иеромонах Климент (Зедергольм), – признан всеми великими пустынножителями, отцами и учителями Церкви самым надежным и удобнейшим из всех, какие были известны в Христовой Церкви». Возникшее с первых шагов христианства старчество процветало в древних египетских и палестинских киновиях, затем – на Афоне, а с Востока перешло в Россию. Одним из первых настоятелей-старцев на Руси считается преподобный Феодосий Печерский (XI в.). В XV в. духовное окормление игуменом-старцем не только монашеской братии, но и мирян видно в деятельности Иосифа Волоцкого, а высшего расцвета, по мнению некоторых авторов, старчество достигло в к. XV – н. XVI вв. в лице Нила Сорского. В XVIII в. новый подъем старчества связан с именем преподобного Паисия Величковского, подвизавшегося преимущественно в Молдавии, но через своих учеников оказавшего большое воздействие на развитие этого института в России XIX в. Старчество как особый духовный союз, по определению преп. Амвросия Оптинского, состоит в искреннем отношении и полном послушании духовных детей своему духовному отцу или старцу. Отношения между учеником и старцем основаны на полном доверии ученика своему учителю и на ответственности старца за судьбу вручаемой ему души. Имея особые дары: рассуждения, мудрого и любвеобильного руководства, сострадательной и жертвенной любви, – чужие горести и падения старцы воспринимают как свои собственные. Послушание старцу, отсечение своей воли – это не стеснение свободы, а стеснение произвола падшего человеческого разума, не понимающего всеблагой, всесовершенной воли Божией, ибо нравственная христианская свобода заключается не в своеволии, а в самоограничении. В XIX – нач. XX вв. целую плеяду старцев дала Оптина пустынь, но старчество процветало и во многих других обителях: Киeвo-Печерской, Троице-Сергиевой и Псково-Печерской лаврах, Глинской пустыни, Саровском и Валаамском монастырях и др.