Рождество Христово - один из важнейших праздников христианского календаря — входит в число двунадесятых праздников. Композиция на эту тему появляется уже в ранних лицевых евангелиях. Тема Рождества — одна из ведущих в средневековом искусстве, и возникла она на основе переработки евангельских сказаний (Мф. 2, 1—11; Лк. 2, 6~16) и расцвеченных народной фантазией апокрифов (Протоевангелие Иакова, XVII—XXI, «Сказание Афродитиана Персеянина на Рождество Христово»; евангелие детства Спасителя). Сюжет состоит в следующем. Иосиф с Марией и первым сыном пошел на перепись из Назарета в Вифлеем, и по пути вблизи Вифлеема родила Мария в пещере, спеленала Младенца и положила в ясли, так как не было места в гостинице. В эту ночь пастухам явился ангел, затем ангельское воинство, и пастухи поспешили и нашли Младенца в яслях, Марию и Иосифа, — так рассказывает Лука. Апокрифы дополняют этот скромный рассказ. Посреди пути Мария родила в вертепе, Иосиф увидел, что вся природа замерла -— птицы, животные, овцы, увидел он пастыря с жезлом. И увидел женщину, и привел ее к Марии. Над вертепом Иосиф увидел свет, когда зашел внутрь — Младенец сосал грудь. Первая женщина вышла из вертепа и привела себе на помощь Саломею. Матфей сообщает, что после рождения Иисуса к Ироду пришли волхвы и сказали, что их привела в Вифлеем звезда. Они пошли за ней, и пришли в дом, и увидели Младенца и Марию, и преподнесли дары — золото, ладан и смирну. Апокрифические источники развивают некоторые детали: так, в «евангелии детства» говорится о том, что появление волхвов предсказано было еще Зороастром; по сказанию Афродитиана, когда в Персии появилась звезда, все кумиры упали, и Мельхиор, Каспар и Валтасар пошли за ней с дарами и увидели Младенца «яко второе лето ему». Здесь же раскрываетсясимволический смысл даров: золото — для церкви достойно, ладан — богу фимиам, смирна — натирать мертвых, т. е. в них указание на грядущую жертву и воскресение Иисуса.

В тысячелетней иконографии Рождества сложилось два типа композиции, краткий и развернутый, с некоторыми вариациями. Первые изображения появляются с IV века. Однако канона в изображении Рождества еще не сложилось. Даже сам праздник не был устойчивым. Климент Александрийский писал: «Есть люди, которые с излишней тщательностью заботятся об определении не только года, но и дня рождения Спасителя нашего». Так, в катакомбах Севастьяна IV — V веков на одре лежит спеленутый Младенец, около него Мария, у яслей вол и осел. В древнехристианских памятниках сцена обычно изображалась под навесом, а с VI—VII веков — в пещере (ампула Монцы). В композициях VIII—IX веков определяются основные элементы и персонажи Рождества. На рельефе авория равеннской библиотеки VIII века в центре — ясли из камня, возле лежит Мария, рядом стоят вол и осел. Со звездного неба идет сноп лучей, и в нем изображены четыре ангела. На правой стороне — стадо и два пастуха, которым ангел объявляет благую весть. В нижней части композиции — Иосиф и две служанки, омывающие Младенца в купели. На левой стороне — три волхва с сосудами в руках, их ведет ангел. В основных чертах эта схема удерживается в миниатюре ватиканского Менология Василия II (985), мозаике Палатинской капеллы (сер. XII в.): здесь Мария сидит возле Младенца, и волхвы изображены дважды — в пути и поклоняющимися Младенцу. На фреске церкви Спаса на Нередице (1199) аналогичный извод. Краткая схема в классическом варианте XI века включает изображение полулежащей на ложе Марии в вертепе, рядом с ней в яслях Младенец, над ним вол и осел, справа и слева ангелы (слева обычно — благовещение пастуху). Внизу в отдалении сидит Иосиф, с другой стороны — служанки, купающие Младенца. Подобное изображение можно найти на миниатюрах рукописей Х1века. Краткий извод часто включает изображение волхвов, следующих за звездой к пещере на конях либо пешком. Большое значение имеет то, в какой позе изображена Богоматерь. В ряде византийских памятников можно обнаружить изображение Марии, стоящей на коленях перед яслями (фрески монастыря Дохиару на Афоне, 1568) либо сидящей и прижимающей к себе Младенца в яслях (фрески Студеницы в Сербии, 1209). Эта иконография несомненно несет в себе черты западного искусства, для которого характерны такие детали. В византийском и древнерусском искусстве на протяжении столетий типичной остается полулежащая фигура Богоматери.

Количество ангелов и пастухов всегда различно. Чем позже памятник, тем больше фигур. С XI века появляется новый мотив музицирующих пастухов: обычно это играющий на свирели пастушок (фрески Каппадокии XI в., тетраевангелие из Пармы XI в.). «Таинственная и возвышенная мистерия представляется моим глазам: пастухи слушают праздничный гимн, который играет на флейте один пастух, поют ангелы, серафимы», — так в пасторальном духе описывал Иоанн представившуюся ему рождественскую картину (G. Millet, p. 163).

Развернутый извод включает, кроме шествия волхвов, сцену их поклонения Младенцу и поднесения даров. Для древнерусской живописи XVII и XVIII столетий характерны усложненные многофигурные композиции, состоящие из нескольких сцен: Бегство в Египет, Сон волхвов, Избиение младенцев, Поклонение волхвов, Плач жен и др. Следует отметить, что эти сцены редко появляются в русской иконописи в качестве отдельных композиций, и в силу этого их иконография не получает такого развитиякак на Западе. Образы волхвов, например, сохраняют большую устойчивость: первым изображается старец с сосудом в руках — Каспар, затем юноша Мельхиор и последним средних лет Валтасар. В сцене Рождества Христова часто присутствует довольно странная фигура старца по власянице с кривым посохом в руке, который о чем-то беседует с Иосифом. Его образ, характерный для икон XV—XVII веков, вызвал различные толкования. В нем видели Иакова - брата Иисуса (В. И. Щепкин),либо пастуха (Н. В. Покровский, Г. Милле). Однако кривой посох в руках старца и его имя, которое иногда присутствует в надписях на иконах и которое пишется то «Мнепь», то «Мнех», то «Анень», дали основание Б. В. Сапунову [стр. 131-144] предположить в этом изображении отзвуки античной критики христианства. Кривой посох — символ лжи, а имя «Анень» можно перевести как «некто» или «никто», так как этим словом в церковном пении обозначается особое украшение мелодии путем включения а текст ничего не значащего слова. В некоторых апокрифах (Протоевангелие Иакова) рассказывается о книжнике Анеие, который, узнав о рождении Иисуса, пришел к Иосифу и своими доводами пытался вызвать сомнения в непорочности зачатия, а затем донес о событии первосвященнику. Мария с Иосифом были вызваны к первосвященнику, и Богородице в качестве испытания была дана «вода обличения». Сюжет на эту тему есть, например, в росписях Ферапонтова монастыря. Эта критическая версия, компрометирующая одну из важнейших идей христианства, восходит к сочинению Цельса «Правдивое слово». Цельс использует сообщение Талмуда, в котором говорится об Иисусе как об Иешуа бен Пандира, т. е. сыне Марии и легионера — грека Пан деры. Таким образом, возможно, что старец с кривым посохом, искушающий Иосифа, есть олицетворе-ние древнейшей полемики вокруг догматов христианства (о "Правдивом слове" Цельса см.: Р. Ю. Виппер, стр. 236-254).

Сцена Рождества Христова была тем сюжетным и композиционным центром, вокруг которого группировались изображения на тему событий детства Иисуса.